Томир Сапир, аутизм

— Фамилия наша Сапир. Зовут его Томир.

— Какое состояние было у ребенка? Что у него было до лечения?

— В августе месяце мы получили извещение от врачей, что у него был аутизм тяжелой степени. Состояние было ужасное. Ребенок не понимал настоящую среду. Контакта он не хотел. Не смотрел даже в глаза, ни мне, ни матери. В основном привязан был к матери, но я не думаю, что он понимал — что такое мать, что такое отец. Привязанность он использовал, что (неразбор.) кушать, что-то такое.

— Вы прошли курс лечения, какие изменения произошли с ним в течение этого времени?

— За первые 3-4 сеанса ребенок начал в глаза смотреть. Он начал понимать, что того или иного мира не существует, а существует настоящий мир. Больше понимал — что есть брат, есть отец. Меньше плакал и меньше был раздраженным. При этом он уже начинал идти на контакт. Можно было сказать: — Томир. Он уже оглядывался. Изначально он не делал какие-то команды, но достаточно было, что он оглядывался, что он понимал, что его зовут Томир и именно в данный момент на какую-то команду он должен был оглянуться.

— Мама Томира.

— Какие Вы замечали изменения в нем в процессе лечения?

— В течение пяти процедур было обильное выделение мочи, потоотделение и кала. После пяти процедур мы видели значительное улучшение у ребенка, в плане того, что он начал больше контактировать, разговаривать. После пяти процедур мы начали дальше (неразбор.) лечение. Постепенно после каждой процедуры было улучшение и улучшение. На данный момент ребенок достаточно доступно разговаривает, контактирует, дает знать, что он хочет. Интересуется, спрашивает, что написано. За последние полтора месяца научила я его идти в туалет, приучили писить и какать. В садике тоже начали с ним… и они очень рады, что ему это удается хорошо.

— Легко удалось.

— Он начал ходить естественным путем?

— Да. Последние две недели ребенок понемножку… вначале не так было понятно, но с каждым днем понятнее, что ребенок приносит информацию с садика – что там произошло, что ему сказали, что он сделал.

— Поговорите с Томиром. Как тебя зовут?

— Томир.

— Не хочет сегодня разговаривать. Настроение хорошее. Ребенок контактный. Взгляд довольно четкий, ясный. Сознание абсолютно нормальное у ребенка. Сейчас уже никто не говорит о задержке умственного развития, о задержке речевого развития, никто не говорит об аутизме – абсолютно нормальный ребенок.

— Да у него очень хорошее продвижение, насчет того, что стихотворение.

— Может расскажет стихотворение?

— Он по заказу не делает. Если он в настроении, он как бы начнет… бум и…

— А контактирует он как в садике?

— Лучше.

— То, что стал он борзый.

— Раньше он контактировал как в садике с детьми?

— Вообще не контактировал. Сейчас больше. И когда выходит, например, гулять, то хочет входить в контакт с детьми. В том плане, что он хочет с ними играться. Нет такого, чтобы он отталкивался. Единственное, что есть, например, он свое не отдаст или защитит свой велосипед, чтобы никто не взял. Он говорит, что могут украсть.

— Не любит отдавать свое.

— Он катается на велосипеде? Как у него, получается?

— Да. На трехколесном.

— В общем, идет нормальное развитие, ребенок, на мой взгляд, абсолютно нормальный и адекватный по всем параметрам.

— Спасибо Вам!

— Считает, не очень четко, но считает. Понимает, что от него хотят и пытается ответить.

— Если он в настроении, то он и расскажет больше.

— Сконцентрирован, да?

— Да. А если отвлекается, то…

— Главное, что он слышит и понимает наши команды, и выполняет их.

— То, что хорошо — за последние две недели он начал передавать информацию. Он может рассказать, что случилось, немного, но хотя бы что-то.

— О чем? Что происходит?

— Что происходит в садике. Что происходит во время, когда его везут туда и обратно.

— Выясняется, что это на самом деле правда, что он не придумывает.

— Он сказал, что он плакал. Мы позвонили. Он, правда, плакал в тот день. Он сказал, что он подрался с каким-то парнем. Мы тоже позвонили, и оказалось, правда, он с этим парнем поругался в тот день.

— Как происходили четыре этапа развития? Вы у нас где-то с августа месяца, да?

— Нет, мы с сентября.

— Как происходило четыре этапа развития? В каком состоянии вы пришли изначально? Опишите поэтапно.

— Изначально было ужасное состояние. Когда он ложился на лечение с врачом, он не понимал, он плакал. Мы с женой вдвоем его держали за руки и за ноги. Это было тяжело.

— А дома он как себя вел? Ваши команды, ваши требования он выполнял?

— Никаких команд… он был очень противный. Он сам по себе мог играть. А подходить к нему… что-то ласковое, он не понимал этого просто.

— Когда вы уходили или приходили, он как-то реагировал?

— Это невозможно было — уходить ей. Он без нее не видел себя. Это была истерика, если даже, извините за выражение, она выходит по надобности на секунду в туалет – это была у него истерика, надо было его с собой забирать.

— А как он реагировал на Вас?

— Он на меня не реагировал. Он не считал меня ни отцом, никем, это было просто еще одно существо дома, к которому он не привыкал.

— А теперь как?

— Сейчас вот уже последние месяцы, как отец, мы с ним ходим, ездим машину моем, в гараж и туда-обратно.

— Он может с Вами находиться без матери?

— Да-да!